«Бил по немецкому мессеру, а попал в наш аэростат с майором. Это ведь трибунал!»- откровения советского зенитчика

«Какая еще война? Не видишь: мы проигрываем?!» - с раздражением отмахнулись от новости, принесённой мальчишками, томские футболисты, среди которых был и Геннадий Шутц. Не придали этому никакого значения. Только уже вечером, в клубе, где они смотрели фильм, неожиданно сеанс прервали и выкатили трибуну.

Выступил работник райкома, разъяснил всю серьёзность ситуации, и попросил всех комсомольцев явиться в райком. Прямо ночью туда и пошли. В добровольцы Геннадия Викторовича не взяли: он был 1924-го, непризывного года рождения. Отправили вместо этого на заготовку сена для армии.

Тем же летом он поступил в Томский железнодорожный институт. Но проучился всего месяц, и всех распустили по домам. А в январе 1942-го, когда Гене исполнилось 18 лет, его призвали.

Попал в сортировочный лагерь, в Измайлово (Москва). Судьба его решилась так:

Так в апреле 1942 года Шутц попал в батарею малокалиберной зенитной артиллерии (МЗА). В начале июня они получили зенитки – 37-мм орудия образца 1939 года cо скорострельностью 160 выстрелов в минуту. (В реальной же ситуации после 75-100 выстрелов они так разогревались, что их начинало клинить).

Тогда батарея состояла из 4-х орудий, расставленных квадратом в 100-150 м друг от друга. В центре квадрата - командный пункт: поясные окопы для разведчика, дальномерщика и командира. Между комбатом и орудиями - телефонная связь. Но во время боя из-за грохота выстрелов подавать команды голосом было бесполезно. Поэтому зенитчики разработали систему условных сигналов.

Работа батареи строилась так: разведчик в бинокль обнаруживал приближающиеся самолеты противника, определял их количество. В идеальном случае это получалось с расстояния 5 км. Шутц, дальномерщик, определял расстояние до цели и непрерывно сообщал командиру о его изменении. А командир распределял цели между орудиями и выбирал время открытия и тип огня: одиночный, короткими или длинными очередями.

В первых числах июля 241-й зенитно-артиллерийский полк: 4 батареи и 2 пулемётные роты, вооружённых ДШК, прибыл на Воронежский фронт. Под ж/д станцией Анна получили настоящее боевое крещение.

Немцы тогда ещё старались воевать по расписанию: ночью они почти не бомбили, а утром начинались налеты их авиации. Идёт первая группа бомбардировщиков - бомбят; через 30- 40 минут - вторая группа. После третьей бомбёжки все уже в саже и пыли.

Когда началось наступление под Сталинградом, они дошли до Кантемировки и Бутурлиновки (сейчас это ПГТ чуть южнее Воронежа). В наступлении не сладко пришлось: пушки тягали Виллисы, которые справлялись с работой лишь на ровной местности. На спусках же пушка с нагруженными на неё снарядными ящиками норовила спихнуть машину с дороги.

Это только в 1944 году у них появились Додж 3/4, а потом двухосные Шевроле и Студебеккеры, за которые обычно цепляли 2 орудия. А тогда были только Виллисы.

После окончания Сталинградской битвы Геннадия Викторовича направили на артиллерийские курсы в Иркутск, после окончания которых, осенью 1943 года, он попал в Ленинград. Принял взвод (2 орудия) в 32-й зенитно-артиллерийская дивизия РГК. Батареи тогда стали шестиорудийными. И орудия на позиции теперь располагались шестигранником. Это по уставу, но в боевой ситуации иногда использовали и другие построения, например в линию при охране колонн.

В январе месяце началось наступление, в котором наши дошли почти до Пскова. Полк прикрывал 46-ю Лужскую стрелковую дивизию. Уже под Псковом его назначили командиром батареи.

Сбивали самолёты противника нечасто, но уже если рассеивали их, нарушали их планы, переправу сохраняли - это было достижением и заслугой. Главное - не дать противнику отбомбиться прицельно по охраняемому объекту.

Вообще же, с начала 1944го по май 1945го батарея Шутца сбила 13 самолётов, и они были на одном из первых мест в дивизии по результативности. Под Сталинградом полк за два месяца насбивал почти 100 самолётов. Но то были транспортные Ю-52, которые пытались снабжать окружённую армию Паулюса, их легко было сбить. Вот Ю-87 сбить - это очень трудно.

Лётчику же страшно - он видит, что по нему стреляют. Бомбы он всё равно сбросит, но заставить его ошибиться, сбросить чуть раньше или позже – уже хорошо. Ну, а уж если видели, что сбили самолёт, то тут же отправляли к месту падения на Виллисе техника по орудиям, чтобы он снял заводскую табличку как вещественное доказательство.

Ещё хорошо было бы получить подтверждение сбития от охраняемого подразделения. Конечно, бывало так, что самолет падал уже на территории противника, тогда его засчитывали только при наличии такого подтверждения.

Так вот, за первые 5 сбитых самолётов Шутц получил орден Красной Звезды, за вторые пять - Орден Отечественной войны II степени.

Из-под Пскова их перебросили под Выборг. Опять прорвали оборону и 100 км прошли хорошо, думая, что так и дальше будет. Но нет. Перед Выборгом наткнулись на сильное сопротивление и встали; а вся армия по инерции продолжала идти, и на Приморском шоссе получилось скопление людей и техники.

Шутц рассредоточил батарею повзводно вдоль колонны на протяжении почти двух километров. Немцы не заставили себя ждать. Во время налета их авиации осколками бомбы ранило практически весь расчёт одного из орудий. Тогда командир орудия Ерменеев, будучи сам ранен, сел за наводчика и с еще одним парнем сбил 3 кобрирующих (выходящих из пикирования) самолёта, а остальных рассеял, за что получил звание Героя Советского Союза.

Это официально. Ну, а неофициально, ранение, конечно, было, но лёгкое, и троих-то он не сбил - их ему записали. Ведь и другие вели огонь, да и упали самолеты за линией фронта. Тем не менее, это был подвиг - он не дал им бомбить колонну.

Его представили к награде, но не к Герою, поскольку на Героя надо было писать отдельное представление. В 1944ом году было принято решение отмечать день артиллериста в годовщину начала контрнаступления под Сталинградом, 19-го ноября. Видимо, было распоряжение представить от каждого вида артиллерийских частей одного или несколько человек к званию Героя Советского Союза. Вот так у Шутца в батарее появился Герой.

Был и такой опасный инцидент, к счастью, окончившийся благополучно. Майор, начальник службы ВНОС (Воздушное наблюдение, оповещение и связь) поднялся на аэростате, с рацией метров на 800 для корректировки огня. И вот к этому аэростату на бреющем несется Мессер.

Открыли огонь, чтобы не дать ему прорваться и поджечь аэростат. А стрелять по низколетящей скоростной цели очень сложно, тут все зависит от слаженной работы наводчиков, которые интуитивно выбирают момент стрельбы.

Возвращаются вместе с ним. Слава богу, жив! Но побился сильно. Он на меня матом! Я говорю: «Ну, ты же видел - мы Мессер отгоняли». Выпили мы с ним по кружке спирта, помирились и потом, пока шло наступление, ещё не раз встречались», - рассказывает Шутц.

⚡Больше таких историй можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

На берегу Рижского залива пришлось стрелять из зениток по водной цели - три немецких катера пытались подойти к берегу. Не попали, но отогнали их.

В районе реки Нотец пересекли границу с Германией. Ехали ночью, и вдруг увидели: на дороге стоит фанерная арка, и на ней огромными чёрными буквами надпись:

После этого рубежа населения на расстоянии 20 км от передовой не было: все бежали, бросив голодную скотину. И первое время командиры закрывали глаза на факты мародёрства младших командиров и солдат– чтобы добывали себе еду на немецких хуторах.

О потом вышел приказ, гласивший что-то вроде: "»Мы - армия освободительница, принесшая освобождение немецкому народу, и мы должны так же относится к немецкому народу, как к своему».

Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком